Масленица

  Зима выдалась на редкость холодная и сухая. Снег сыпал неохотно, таял и превращался в ледяную корку на земле, носимый порывами ветра, больно впивался в незащищенные лица и сосульками оседал на шубах. На платках, закрывающих лица, в мгновение ока намерзал иней и лёд, а уж говорить о том, чтобы ходить без варежек или в дырявых валенках не приходилось: лучше дома сидеть. Благо, наша деревня не была бедной, и во всех домах имелось достаточно теплой одежды.
  Одна радость – на масленицу наконец-то чуть потеплело и снег посыпал, как пух из порванной подушки. Потом опять прихватило, но сугробов уже намело достаточно, чтобы вокруг не было голо и жутко. Пошли традиционные гулянья. В эти дни у меня не было отбоя от посетителей: как-никак деревенская ведьма, последняя на пять хуторов. И, кажется, все пять устроили ко мне в эти дни паломничество: кто по мелочи, которая и рассмотрения не стоит, а кто с такими проблемами, что их и мудреная жизнью бабка не выходит, а уж двадцатилетняя девка – тем паче. Перед недилей посетителей было особенно много. И тут уже просили кто о чем, зачастую придумывали повод на ходу, лишь бы успеть на приём к ведьме. Так день и прошел: после того, как на рассвете я прибрала вторую комнату и позавтракала, присесть мне не удавалось. Благо, особо догадливые хозяюшки несли мне в оплату за труды горячие блины со всевозможными начинками, так что голодной я не осталась. Наконец, этот безумный день окончился.
  Я уже собиралась ложиться спать, когда в дверь постучали. «Открыто»– сонно бросила я, возвращая одеяло на теплую печку. Дверь скрипнула и отворилась, мигом впуская в дом холод. В щель несмело просунулось серое морщинистое лицо Тихона. Он какое-то время нерешительно стоял за порогом, а потом шагнул в дом и как-то неловко хлопнул дверью, так что сам испугался и стыдливо опустил глаза.
  – Что случилось?– я уже сидела за столом и изображала активную деятельность: растирала сушеные травы в тарелку и смешивала их.
  – Да я это… за мазью пришел.
  – Опять? Я тебе только вчера баночку смешала,– я рассмеялась совсем по-ведьмински, с лукавством и явной издевкой.
  – Так я это, впрок,– гость совсем сник.– Сама понимать должна. Оно-ж масленица завтра. Сама-де знашь.
  – Знам, знам,– передразнила я его.– Ну садись, коли пришел. Тут ждать будешь?
  – Ага,– дед с удовольствием устроился на лаве возле самой печки и начал ожидать.
  Я с умным видом отставила одну тарелку, поставила другую и продолжила тереть травки уже в нее.
  – Блинов наготовила?– не молчалось Тихону.
  – Утром наготовлю.
  – А спать, дочка, когда будешь?
  – На том свете высплюсь.
  – Плохо говоришь. Не к месту. Завтра прощеная недиля, надобно всех простить.
  – Вот завтра этим и займусь,– я долила в тарелку кипятку и размешала смесь.– Будете отвар? Неделю нога болеть не будет. Слово даю.
  Дед заметно оживился и даже подался вперед:
  – Давай-давай!– он алчно потянулся к блюдцу, в которое я налила отвар, и в один глоток опустошил его.– И правда, помогает. Что ж ты раньше такой отвар не варила, всё мне мази свои совала? От них же толку – чуть! Поди, денежек стянуть побольше хотела.
  Я ещё раз рассмеялась.
  – В состав отвара кай-ци заморский входит.
  – Что за бесовщина такая?– тут же отшатнулся Тихон.
  – Бореев корень по-нашему,– пояснила я, специально растягивая слова. Брови гостя взлетели на лоб, глаза округлились.– На черный день хранила.
  Дед опасливо глянул на меня, потом опустил глаза и долго рассматривал свои морщинистые руки. Я только хмыкнула, встала, взяла с полки крупную деревянную баночку и поставила перед дедом.
  – Забирай.
  – По чем?
  – Так бери. Сам же знаешь. Теперь не до денег.
  – Хорошо,– он цепко схватил подарок и необычно ловким для старика движением спрятал его во внутреннем кармане тулупа.– Неудобно выходит. Плохо, дочка…
  – Да всё нормально,– я улыбнулась.– Как обычно. Зря ты волнуешься. Главное, чтобы у Лёшки всё хорошо было, а остальное неважно.
  Тихон выдавил из себя улыбку:
  – Да с Лёшкой всё хорошо будет! Слиньки – семья хорошая, будет твой братец и сыт, и одет, и здоров у них. А уж если что – так мы с бабкой ему чем поможем.
  – Обещаешь?– я пристально посмотрела деду в глаза.
  Тот вздрогнул от того, насколько серьезно звучал мой голос, а потом ещё раз – когда встретился со мной взглядом.. Наверное, подумал, что колдую, скрепляю клятву волшбой. Он задумался. Потом ответил:
  – Обещаю.
  – Хорошо,– я отвернулась.
  – Приходи завтра утром к нам. Бабка тебе с блинами поможет,– нерешительно предложил Тихон.
  – Думаю, сама справлюсь. Всё будет чин-чином: масленицу отгуляете на славу, и весна в срок придет.
  Тяжело вздохнув и покачав головой, он встал и шаркающей походкой подошел к выходу.
  – Храни тебя Бог, дочка.
  – Я – ведьма. Мне это не грозит. Всех благ тебе.
  Молчание.
  – Неправильно всё это,– сказал дед, открывая дверь.
  – Так повелось,– пожала плечами я.
  Тихон вздохнул и вышел. Я немного постояла, бессмысленно глядя на дверь, потом повернулась и окинула взглядом дом. Не буду заходить в Лёшкину комнату, всё равно там сейчас пусто. Я задула свечу и потушила огонь в печи, потом сняла с неё нагретое одеяло и улеглась на лавку. Сон пришел не сразу, в голове все метались спутанные беспокойные дни о последующем дне, блинах и прощаниях. Так уж повелось, что если на масленицу не сжечь ведьму, десять лет оттепели не будет.
  А на все окрестные хутора я осталась последняя.

Теги: славянское

Отредактировано Сифия-Сказочница (2013-04-19 09:06:32)