Я подошел к окну и распахнул его, впуская в комнату свежий воздух и выпуская из нее запах пролитого шампанского, табачного дыма и человеческих тел, раскинувшихся на простынях. Почесал щетину, разглядывая спешащих по делам людишек. Черт. Провел ладонью по лицу, стирая остатки сна, обернулся к остальным.
— Э, встаем, народ!
Я прошествовал вдоль кроватей, стоящих в два ряда посреди комнаты. На них вповалку спало десять человек – ровно столько не смогло вчера уползти с вечеринки. И, черт, половину из них не знал. И (еще раз черт) на мои слова никто не отреагировал. Вообще.
— Пожар, - сказал я неуверенно.
И хоть бы звук.
– Люди, горим.
— Отвали, Смайл, - беззлобно сказал кто-то. – Дай поспать.
— До ближайшего контроля час, - сказал я спокойно. – Я пошел.
Ну, наконец-то, кто-то пошевелился. Марта, кажется. Или Майя? Знаю каждую уже три контроля, и все равно путаю. Сам создатель не отличит этих клонированных, и понаделали – иной раз в глазах зарябит, как увидишь. Девятиклоны еще норма, но Марта и Майя, например – стоклон. Не дай Бог увидеть всю эту орду красавиц разом – инфаркт хватит, чип даю.
— Принеси водички, - раздался сонный голос откуда-то из-под кровати.
Я заглянул. Натика. Видать, ночью спихнули.
— Непременно, только ты вылезай уже, - сказал я. – Давай, крошка, шевелись. Контроль. Через час. До терминала полчаса.
Минут через пять движение приняло всеобщий характер. Стали даже попадаться одевающиеся люди, да-да, потом кто-то сообразил чай, и, то и дело поглядывая на часы, мы все расселись за длинным столом посреди кухни (кстати, чья это была кухня? Ладно, забыли). Девушки гомонили, парни, то есть я и остальные парни, ели молча. Ну, ладно, я не ел молча. Не могу. Я болтал, писал заметку для блога, собирал с интернет-кошельков заработок, чистил кукис и кэш (кухня не моя, значит, комп не мой, логично же?), снова залезал на страницу, снова чистил.
— Смайл, ты вроде больше всех переживал за контроль, - положил мне руку на плечо Марлин (рыба такая есть, если кто не в курсе, а парня звали Пашка. Просто ник у него такой был сетевой. В наше время все зовут друг друга по никам, имена – трэш и аццтой, так что уж и я не буду в блоге Пашкой его звать. Упс, назвал, прости, Пашка).
Я глянул на стрелки. Ровно полчаса до контроля. Ребята уже обувались, и только я, как всегда завис у компа, так и не допив чай. Залпом опорожнив кружку, я скакнул по лестнице за остальными. В лифт зашли сразу восемь человек, максимум, я и Тустар остались ждать (минус сорок секунд – прикинул я). Позади нас открылась дверь соседней квартиры, застучали каблучки, и я понял, что в лифте мы поедем втроем.
— Привет, Тустар. На контроль?
Я краем глаза взглянул на девушку. Вроде оригинальная, уф. Синтетические, как Натика, по-моему, еще хуже клонов. Во-от такие губы, во-о-от такие глаза, ну и эти… сами понимаете. А толку? Ну, толку, вы мне скажите? Сделать себе кучу апгрейда, и каждый контроль трястись, а вдруг сочтут социально опасным? Не, это не мое. Бритая голова, единственная татушка на руке – год рождения, и цепочка с чипом на шее – вот и весь Смайл, прошу любить и жаловать.
Это все я успел обдумать, пока мы стояли у кабинки лифта. Потом времени на мысли не осталось – мы слетели вниз со сто пятого на первый этаж, запрыгнули в машину Марлина и покатили… полетели… понеслись как угорелые к терминалу контроля. Я оказался зажат между Тустаром и Майей. Этот клон был, наверное, во всей девятке самым болтливым. Она говорила, говорила, говорила, и я уже, чип даю, был готов вспылить и закрыть ей рот, как тут Марлин затормозил, как ненормальный, и мы полетели друг на друга с криками и ругательствами. Удар – и машина остановилась.
— Твою ось! - я оказался где-то внизу, погребенный под тушами Майи и Тустара, но выругаться смог. – Слезьте с меня, слезьте!
Но они уже и так выползали, выпрыгивали, выскакивали из машины, один за другим оказывались перед ней, там, где на асфальте… Я замер. На сером асфальте лежала, раскрыв невидящие глаза, девушка. Лобовое столкновение с гиперкаром, летящим на скорости сто миль в час, еще никто не переживал. Но что делала девушка вдали от светофора, на самой середине оживленного проспекта?
— Социально опасная, - сказал кто-то позади резким гулким голосом. – Служба Контроля, всем, кроме водителя, отойти от места происшествия.
Мы разом отшатнулись от стремительно кровенеющего тела – на платье погибшей словно алые цветы распускались, честно, меня едва прямо там не вывернуло. Не то, чтобы не жаль было девчонку, кинувшуюся под колеса, чтобы избежать контроля, но…
Я повернулся, чтобы отойти в сторону – раз контроль сам здесь, то торопиться никуда не надо, нас все равно всех проверят, как свидетелей и участников ДТП, и… забыл, как дышать. Глаза. Зеленые, как… листва на моем скринсейвере… Волосы, мягким облаком окутывающие плечи… Черт, я не силен в метафорах, но… она была непостижима.
И если я это понимал, если я видел то, что видел, и делал то, что делал – а именно, пялился, по-настоящему пялился на девушку в толпе зевак, это могло означать только одно. Рука взметнулась к шее и ухватила пустоту. Чип. Цепочка. Наверное, она порвалась, когда мы полетели друг на друга при торможении. Чип остался в машине, а я остался снаружи. Без социальной защиты в пяти минутах от контроля.
Первым моим порывом было бежать к машине. Но я не смог. И никто не смог бы. Я застыл, как дурак, глядя в эти удивительные глаза. Толпа начала коситься на меня секунд через десять. Они поняли, что я без чипа, еще десятью секундами позже, но я вышел из ступора первым. Ухватив девушку за руку, я рванул прочь. Эффект неожиданности – вранье? Ничего подобного, я лично в этом убедился. Меня пропустили, мне дали пройти, да и девушка помогла: закричала: «Социально опасный, берегитесь!» Ребята с чипами – они такие милые, такие альтруисты, попав в опасность, прежде всего, пытаются отгородить от нее других. Толпа рванула от нас в разные стороны, а мы – черт знает, куда, куда глядят глаза, в ближайший переулок, где я сорвал с шеи девушки чип.
— Ну, а теперь ударь меня или поцелуй.
Черт, она, конечно, вмазала мне – кавалер-то я еще тот, и, кстати, тяжелая у этой крошки ладонь оказалась. Пока в ушах звенело, она успела что-то даже мне втереть.
— Что ты наделал? Ты сумасшедший, ты знаешь, что с нами теперь будет?! – ну и все в этом роде, но после финального восклицательного знака я очнулся, прижал ее к себе и поцеловал сам, без просьбы.
Так, а теперь некоторые факты из моей биографии. И только не смеяться, иначе запаролю форум насмерть! Мне тридцать два. У меня было восемьдесят три девушки-оригинала, семь клонов и одна Нати… синтетическая. Но я ни разу. Никого. Не целовал. У социально защищенных, тех, о ком когда-то вообще не слышали, а когда-то будут узнавать только из книжек, так вот, у нас прикосновение губ к губам – табу. И вот, целуя девушку в первый раз, я понимал, я, кажется, начинал понимать, почему в Службе Контроля состоят одни помешанные на соцзащите тетки.
И еще я понимал, что сейчас посылаю к черту всех: друзей, работу, свой статус, свою свободу, свой мир. Потому что единственное, что для меня сейчас было важно – это ее губы на моих губах и легкий вздох, вырвавшийся из груди, когда я, наконец, прервал поцелуй.
— Я не хочу, - сказала она, отстраняясь.
— Обманщица…
— Так нельзя! - она ударила кулаком по моей груди. – У меня было будущее, я собиралась замуж! А теперь… я осталась без всего, и только… только ты. И я. И я понимаю, что…
— Я не позволю им нас разлучить, - сказал я, прижимая ее к себе. Она молчала, и только сердце так быстро билось под блузкой, перестукиваясь с моим.
Нам нужно было бежать. СК не зря едят свой черствый социальный хлеб, а на улицах не зря стоят камеры наблюдения.
— Дай мне руку, - сказал я. – И ни за что не отпускай, ни за что.
— Не отпущу, - сказала она, подняв голову, и я вдруг понял, что она, и правда, меня уже не отпустит.
Мы побежали. Петляя по улицам и переходам, поднимаясь и опускаясь по тысячам ступеней, ведущих в никуда, расталкивая редких прохожих и нарушая покой безлюдных во время контроля улиц. Мы бежали до тех пор, пока я неожиданно не стал осознавать, какая маленькая у нее рука, как быстро бегут ее ножки, как часто она спотыкается, и как тяжело, со всхрипами, вырывается из ее груди резкое усталое дыхание.
Кажется, это был детский парк. Мы зашли в одну из стоящих повсюду беседок и упали на скамейку. Она не отпускала моей руки. Плакала, вытирая слезы рукавом блузки, но не отпускала.
— Внимание, итоги контроля. Объявляются в розыск Илья Айрих, сетевой никнейм Смайл, и Джессика Раевская, сетевой никнейм Джейри, - на весь парк объявил вежливый холодный голос. – Дополнительный социальный пакет – сообщившему любую информацию.
О самоубийце на проспекте ни слова, видимо, приоритетной новостью были все-таки мы.
На голографических экранах по всему городу (мне не надо было даже видеть, это стандартная, как в Службе говорят, «процедура оповещения») возникли наши лица. Дополнительный соцпакет – привилегия завести семью на пять лет раньше и погашение двадцати процентов всех социальных займов. За такое можно и мать родную СК отдать. Нам осталось недолго, и мы это оба понимали.
— Джейри, - сказал я нежно, обнимая ее. – Джейри, нам нужно бежать, они найдут нас.
— Я не хочу… - она сняла туфли, и я увидел, что ступни и пальцы ее ножек покрыты кровью. Она разбила ноги, пока бежала за мной, но ни разу не пожаловалась и не замедлила бега. – Я не могу, Смайл. Уходи один.
— Илья, - сказал я. Черт, пафосно, знаю, но… не хочу, чтобы я остался для нее Смайлом, глупой, дурацкой улыбкой в поле сообщения где-нибудь на просторах Сети. Не знаю, ребята, поймете ли вы… А, ладно, глупости, забудьте. Считайте, что это был мой бзик перед финалом, просто бзик. – И, черт возьми, я же сказал, что не позволю им нас разлучить.
— Джессика, - сказала она, и вдруг засмеялась. – Будем знакомы.
Я утонул в ее глазах и не смог ответить тем же… Нет, не ждите дальше горяченького на острие ножа – его не было. Люди стали расходиться с терминалов после контроля, нас увидели. Никто не рискнул подойти близко к социально опасным, и поэтому нас не трогали еще долго. Целую вечность мы сидели так: она, глядя на меня и держа меня за руку, и я, гладя другой рукой ее мокрую от слез щеку.
— Я не запомню тебя, - сказала Джессика, плача.- Нас распределят далеко друг от друга, чтобы мы никогда не увиделись.
— Я буду везде рисовать смайлы, и ты меня вспомнишь, - сказал я. – Я пойду по каждому блогу, по каждому сайту, по каждому форуму, и везде напишу о нас, и найду тебя, и ты меня вспомнишь. Я на каждой странице каждого дневника нарисую улыбку, и ты меня вспомнишь, моя Джессика.
— Как ты сумеешь? - спросила она. - Тебя ведь тоже защитят.
Я улыбнулся ей, но не успел ответить.
— Служба Контроля, - раздался над моим ухом противный голос. – Отойдите друг от друга.
Я повернул голову и нагло ухмыльнулся контролеру.
— Попробуй, разъедини нас, старая дура.
Конец.

Я пишу эти строчки, я плачу, и значит, я все еще социально опасен. Не скажу, как это у меня вышло, потому как не хочу, что СК нашли способ запаролить и меня. Я прошу, Джесс, если ты прочла это и узнала себя… Напиши. Отправь мне простой знак, чтобы я знал, где тебя искать.
Любовь… кому-то она принесла счастье, кому-то, как нам – страдания, но я знаю, Джесс, я знаю, что и для тебя она не прошла бесследно. Я жду тебя.
Твой

Отредактировано Bel Esprit (2013-05-02 20:15:54)